Ren

В наших зрачках – острые грани вечного льда,
А на клыках – свежею кровью пахнет вода.
Безграничное уважение, преклонение перед мастерством и опытом и смутное, почти исчезнувшее ощущение смертельной угрозы – все это и есть мои чувства к Рен-сану, к его сложной, неоднозначной натуре. Он – единственный, власть которого я смиренно признаю над собой. Я зависима от него и ничего не могу с этим поделать.
Рен-сан мудр и вместе с тем порывист, как своенравное дитя, горделив и между тем покорен перед обстоятельствами, которые заведомо выше него. Он как никто другой достоин моей верности, слепой, полной глухого уныния и несбыточности моих воздушных грез, именно поэтому я не могу позволить себе усомниться в правильности принимаемых им решений или оспорить на Совете его предложения, порой слишком бесчувственные по отношению к людям. Трезвого рассудка требует наше положение, и мы не должны забывать об этом ни на миг – каждый раз, пересекаясь взглядом с глазами Рен-сана, я словно слышу от него эти слова, наполненные самобичеванием. Я знаю, он сдерживает свою буйную натуру, желающую взмыть в небо, чтобы подать пример остальным нашим собратьям. Этот акт жертвенности лишь сильнее притягивает меня к нему, великодушному и жестокому, такому противоречивому.
Мы преследуем общие цели, решаем одни и те же задачи, и то, что Рен-сан готов выслушивать меня, спрашивая моего совета, уже дорогого стоит. Я приложу все силы для того, чтобы оказаться достойной нового царства, во главе которого, неважно, в каком мире, непременно встанет Рен-сан.

Toshiro

Покажи мою дорогу, силой надели сполна,
Проведи меня немного, дальше я пойду одна.
Я не в силах разгадать его. Он – тот, кому удалось обойти меня в нашу первую встречу, и я продолжаю его остерегаться. Тоширо никогда не говорит то, что думает, напрямик, но за четыреста лет я понемногу начала привыкать к его особенностям. После того, как я стала жить во дворце, отношения между нами переменились с невообразимой быстротой, и я уже не могу трезво мыслить в его присутствии. Что это, как не наваждение? Неужели я попалась в ловушку, подстроенную лисом?
Мне кажется, в последнее время он пытается сознаться в чем-то. Может ли это быть связано с его прошлой жизнью, или же все дело в Совете – время покажет. Если бы он хоть раз решил быть честен со мной, я бы не задумываясь открыла ему собственное сердце. Даже несмотря на то, что эта ошибка снова поставила бы меня на рубеж смерти.
А еще Тоширо порой такой странный! Иногда он так смотрит на меня, будто норовится заглянуть в самую душу. Мне жаль его... Он не может понять, что моя душа прогнила до основания. Не будет ли лучше ему заблуждаться и дальше?
Я не хочу открывать ему всю правду. Чего бы мне это не стоило, я сохраню ту тайну в секрете.

Taro

Ты вышел из голода, из вечного холода,
Из горной, железной тьмы,
Из древней тюрьмы.
Таро похож на развернутое полотно с изображением кровавых и яростных побоищ. Он предельно прост, в отличие от того же Тоширо; мне легко с ним. Конечно, излишняя жестокость Таро время от времени выбивает меня из колеи, но нет худа без добра, верно?
Он не перестает меня удивлять своим поведением. Вулкан его внутренней энергии, бурлящей через край, выплескивается наружу чрезвычайно редко, но когда это случается, я как завороженная наблюдаю за Таро. Его жажда убийства невольно заражает и меня: мне требуется чудовищный контроль над телом, чтобы не ринуться следом за ним в гущу битвы. Однако сейчас, в мирные дни, я забываю тот дикий восторг сражений, и внутри просыпается какая-то тоска, стоит мне ненароком заглянуть в королевские темницы и увидеть, как Таро расправляется с очередным преступником...
Свободный, ничем не скованный, он вызывает у меня проникновенный трепет. Должно быть, из всех шести Верховных Таро – самый раскрепощенный, и именно этому я невольно завидую, единожды в своей жизни. Только вот к счастью ли это?
Я уважаю его безоговорочную преданность Совету и решимость. Наверное, потому, что мне самой перестало хватать этих качеств. Мне есть, чему поучиться у него.

Kanadzawa Shinichi

Пьянит заведомая ложь,
В нее на миг поверил сам,
Так обезумел от тепла.
Он очень похож на меня, настолько сильно, что сам едва ли понимает это. Внешне мы с ним различны, подобно воздуху и воде, но внутренне, я верю, можем составить единое целое. Я только хочу узнать его как можно лучше, проникнуть во мрак его души и постигнуть, примириться с его идеалами и стремлениями точно так же, как это было когда-то с Рен-саном. Разве мои желания дурны и опрометчивы, если исходят из самых глубин моего сердца? Не думаю, тем более, что назвать Шин-сана иначе, как своим верным товарищем и собратом по духу, мне никак нельзя. Он – первый контрактор, рядом с которым я действительно могу быть самой собой, той Хиде, существование которой давным-давно было мной позабыто. Значит, таково оно, опьянение внезапной свободой?
Быть может, я просто отвыкла от человеческого обращения со мной, потому и кичусь время от времени, когда Шин-сан пытается поддержать меня. Хоть он и бывает столь же колок и язвителен, как Тоширо, рядом с ним я ощущаю неподдельную безмятежность и чувство защищенности, несмотря ни на что, не покидает меня. Как несправедливо! Это ведь я должна оберегать его, а не он – меня.
Я хочу показать всю недосягаемую высь неба ему и только ему. И когда-нибудь это крохотная мечта станет явью – возможно, тогда я наконец увижу на лице Шин-сана долгожданную и искреннюю улыбку, которую так давно стараюсь сорвать с его губ.